Оксана Головина - Сердце зверя [СИ]

— Ты дурак…

— Я могу это оспорить? — он мягко улыбнулся.

— Короче… — она не могла заставить себя произнести нужные слова. Проклятье! Виктория до хруста сдавила края уличного коммуникатора. Белая краска посыпалась на асфальт. Ее старые ботинки нервно отстукивали бессмысленный ритм, поднимая пыль с горячего асфальта.

— Я слушаю.

— Короче!

— Еще короче?.. — он засиял улыбкой. Пусть и дразня ее, он любовался произведением искусства венчавшего ее голову. Особое удовольствие доставило наблюдать алую ленту, вплетенную чьими-то умелыми руками в ее косу.

— Вы красавица.

— Смерти ищешь, капитан?!

О Боже, она, чувствуя себя полной дурочкой, просто забыла, что должна была сказать. От чего так шумело в ушах? Ей захотелось перенестись через разделявшее их расстояние и сбить с его головы проклятую шляпу, не дававшую увидеть толком его глаза. Словно прочитав ее мысли, Хавьер снял свой головной убор, кинув его куда-то за пределы экрана.

— Так я кажусь вам менее официальным? — он растрепал свои послушные волосы, желая казаться проще и доступнее для нее.

Ей же показалось, что одень он горшок на голову, все равно останется недосягаемым. Она сошла с ума, решив, что может рассчитывать на его одобрение. И она, и его негодяй брат, они оба идиоты!

— Завтра… — она прокашлялась, внезапно горло высохло словно бумага, — завтра в Куполе будут праздновать день Единения… они — идиоты! Эту церемонию нужно было отложить, но это никого не волнует…

— У вас доброе сердце, Виктория, — он сиял все ярче, лицо его свежело на глазах. Она изумленно глядела, не слыша его, но словно чувствуя через сотни километров.

— Я хочу испортить им все удовольствие… ты со мной?..

— Я с вами, Виктория, — золотым огнем вспыхнули его карие глаза. Стирая синяки и ссадины с лица, сыворотка заканчивала свою трансформацию.

Музыка звучала слишком громко. Туфли, слишком жали. Корсет платья слишком душил…

— Проклятье…

Зои, расправляя складки серебристого длинного платья, чтобы скрыть травмированную ногу, злорадно улыбнулась.

— Теперь понимаешь, что не стоило приходить?

— Заткнись, Розевски! — Виктория прошипела ей на ухо, сдерживаясь, чтобы не дать пинка. Она была полностью уверена, что туфли на два размера меньше, были выбраны подругой намеренно, просто чтобы достать ее.

— Мы входим, ради Бога, не испорть все.

Виктория хотела ответить, но потеряла дар речи. Они ждали их на верхних ступенях. Позади них, яркими огнями горел огромный коридор, приглашая в само сердце Купола.

— Черт возьми! Дорогуша, это как оказаться в детстве, в кондитерской лавке…

Она не слышала подругу. Не моргая, она глядела на ступени. Они спускались, казавшись в золотых огнях все более нереальными. Оба, коснулись земли сапогами почти одновременно. Один, в белоснежном парадном камзоле, украшенном серебряными пуговицами, другой, словно его негатив, в прекрасном черном камзоле, сверкая золотом шитья и глаз…

— Как вам удалось Видаль? — Левин с нескрываемым восхищением глядел на своего преобразившегося напарника.

— Это не моя заслуга, Димитрий… тише… — Хавьер приложил палец к восхитительным губам, — не вспугните волшебство…

Ее шелковое платье, цвета спелой вишни, оставляло открытыми плечи, давая вечернему ветру овевать их холодком. Корсет, расшитый камнями не давая нормально дышать, охватывал тонкую талию. Зои нацепила на нее высоченные туфли, не позволявшие ходить привычно широко и быстро. Не желая ее слушать, Розевски заверила, что только подобная обувь заставит ее ходить нормально, как женщина, и не опозорит ее при гостях. От раны на плече остался неприглядный саднивший шрам. Покачав головой, Зои оббегала с полгорода, и вернулась с тонким конвертом. Виктория удивленно глядела, как подруга вытащила на свет черную, ажурную бабочку, невесомое бархатное плетение было нанесено на тонкий прозрачный лист.

— Она активируется при контакте с теплом тела. Мы скроем все, что нужно, Вик. Ничего не будет заметно.

Зои развернув изображение, бережно приложила его к плечу подруги и нажала ладонью. Тепло коснулось кожи и, убрав лист, они могли увидеть, как прекрасная бабочка, словно живая укрыла ее раненое плечо.

— Теперь все идеально, — Зои выбросила обертку, наконец, расслабившись и имея возможность заняться собой.

Темные волосы Виктории осыпали ее открытую спину, прохладным зеркально гладким потоком струясь ниже талии.

Хавьер шагнул к ней, непроизвольно потянувшись к ее волосам рукой. Подхватив тяжелую шелковую прядь, он, приветственно склонившись, поднес ее к губам, вдыхая знакомый аромат.

— Добро пожаловать, сеньорита, — легкая улыбка дурманила ее, заставляя краснеть, и молча замереть, не находя слов для достойного ответа.

Зои вздохнула рядом, расстроено глядя на Левина, не сводившего глаз со своего напарника.

Он как верный пес, не желал подпускать к ней никого, откровенно любуясь ею.

— Я здесь, дорогуша! Уделишь своей даме минуту внимания? — ее голос опасно повысился.

Наконец опомнившись, Дмитрий повернулся к ней. Галантно склонив голову, он, бережно взяв ее ладонь, затянутую серебристым кружевом, в свою руку, запечатлел короткий поцелуй.

— Ты должна извинить меня, Розевски… сегодня я чувствую себя, как… как…

— Как папочка, впервые увидев свою ненаглядную девочку на балу!

— В точку! — он широко улыбнулся, беря ее под руку.

— Вы просто душечки! — Зои потянула его в зал.

Виктория никогда не видела их в парадной форме. На вешалке, в шкафу Левина, она смотрелась внушительно, но эффект произведенный их появлением, был в сто крат сильнее. Если от Видаля она ожидала подобного, то потрепанный напарник, волшебным образом преобразившись, заставил несколько раз оглянуться через плечо, пока Хавьер вел ее под руку по коридору.

Он такой красивый! Она не должна испортить сегодняшний вечер. Он просто обязан быть счастлив.

— Виктория, — капитан притормозил, останавливая ее, — с ним ничего не случится. Верно сеньорита Розевски?

Хавьер глянул на Зои. Та, утвердительно кивнула, потащив Левина дальше. Дмитрий шутливо подмигнул ей, и она немного успокоилась.

— Извини. Здесь я не на своей территории.

— Вы на моей территории. Это все, что вам нужно знать сегодня. Просто наслаждайтесь вечером. Больше ничего делать не нужно.

Наслаждаться вечером? Такое бывает? Видаль слушал биение ее сердца, то притихающее, то вновь нарастающее, по мере их приближения к огромной, обустроенной для приема площади.